КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 10 марта 2016 г. N 451-О
ПО ЖАЛОБЕ
ГРАЖДАНИНА БАБИЧА ДМИТРИЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ
ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ПОДПУНКТОМ 58 СТАТЬИ 2 И ПУНКТОМ
2.1 СТАТЬИ 33 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОСНОВНЫХ ГАРАНТИЯХ
ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ И ПРАВА НА УЧАСТИЕ В РЕФЕРЕНДУМЕ ГРАЖДАН
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ", А ТАКЖЕ ПУНКТОМ 2 СТАТЬИ 22 ЗАКОНА
САНКТ-ПЕТЕРБУРГА "О ВЫБОРАХ ДЕПУТАТОВ МУНИЦИПАЛЬНЫХ СОВЕТОВ
ВНУТРИГОРОДСКИХ МУНИЦИПАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА"
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,
заслушав заключение судьи Л.М. Жарковой, проводившей на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина Д.В. Бабича,
установил:
1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Д.В. Бабич оспаривает конституционность следующих положений Федерального закона от 12 июня 2002 года N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации":
подпункта 58 статьи 2, устанавливающего, что сведениями о судимости кандидата являются сведения о когда-либо имевшихся судимостях с указанием номера (номеров) и наименования (наименований) статьи (статей) Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании которой (которых) был осужден кандидат, статьи (статей) уголовного кодекса, принятого в соответствии с Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, статьи (статей) закона иностранного государства, если кандидат был осужден в соответствии с указанными законодательными актами за деяния, признаваемые преступлением действующим Уголовным кодексом Российской Федерации;
пункта 2.1 статьи 33, согласно которому, если у кандидата имелась или имеется судимость, в заявлении о его согласии баллотироваться по соответствующему избирательному округу указываются сведения о его судимости, а если судимость снята или погашена - также сведения о дате снятия или погашения судимости.
Заявитель также просит признать неконституционным пункт 2 статьи 22 Закона Санкт-Петербурга от 26 мая 2014 года N 303-46 "О выборах депутатов муниципальных советов внутригородских муниципальных образований Санкт-Петербурга", воспроизводящий положение пункта 2.1 статьи 33 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации".
Как следует из представленных материалов, 5 июля 2014 года Д.В. Бабич подал в избирательную комиссию муниципального округа "Горелово" документы для регистрации в качестве кандидата в депутаты муниципального совета данного муниципального округа, в том числе подписной лист в его поддержку. Выступая не только в качестве лица, в чью поддержку собирались подписи, но и как лицо, осуществлявшее их сбор, при удостоверении подписного листа на его обратной стороне Д.В. Бабич не указал дату своего рождения. Также он не представил сведения о том, что приговором Калининского районного суда города Санкт-Петербурга от 11 декабря 1997 года был осужден за совершение преступления, предусмотренного статьей 200 "Обман потребителей" УК Российской Федерации (утратила силу на основании Федерального закона от 8 декабря 2003 года N 162-ФЗ), к шести месяцам исправительных работ с удержанием в доход государства десяти процентов заработной платы и освобожден от назначенного наказания на основании статьи 78 данного Кодекса в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.
10 июля 2014 года по итогам проверки, проведенной рабочей группой по приему и проверке документов, представляемых кандидатами в депутаты, все подписи в поддержку Д.В. Бабича признаны недействительными на основании подпункта "з" пункта 13 статьи 27 Закона Санкт-Петербурга "О выборах депутатов муниципальных советов внутригородских муниципальных образований Санкт-Петербурга", поскольку сведения о лице, осуществлявшем сбор подписей, были указаны в подписном листе не в полном объеме. В тот же день Д.В. Бабич обратился с заявлением в избирательную комиссию муниципального округа "Горелово" с требованием о замене подписного листа, в чем ему было отказано. Решением избирательной комиссии муниципального округа "Горелово" от 14 июля 2014 года Д.В. Бабичу отказано в регистрации кандидатом в депутаты муниципального совета данного округа на основании подпунктов "ж", "з" пункта 4 статьи 28 Закона Санкт-Петербурга "О выборах депутатов муниципальных советов внутригородских муниципальных образований Санкт-Петербурга" со ссылкой на то, что он не представил сведения об имевшейся у него судимости, а также в связи с признанием недействительными подписей избирателей в подписном листе.
Д.В. Бабич обратился в суд с заявлением о признании незаконными итогового протокола проверки в его поддержку, отказа в замене подписного листа и решения избирательной комиссии об отказе в его регистрации в качестве кандидата, полагая в том числе, что не должен был указывать сведения о судимости, поскольку он хотя и был признан приговором виновным в совершении преступления, но, как лицо, освобожденное от наказания в связи с истечением сроков давности, в силу части второй статьи 86 УК Российской Федерации считается несудимым. Согласившись с таким доводом, Красносельский районный суд города Санкт-Петербурга решением от 15 июля 2014 года заявление удовлетворил частично, признав отказ в регистрации кандидатом в депутаты незаконным в части его обоснования ссылкой на подпункт "з" пункта 4 статьи 28 указанного Закона Санкт-Петербурга, т.е. на сокрытие Д.В. Бабичем сведений о судимости, и исключив это обоснование из решения избирательной комиссии. В остальной же части заявление было оставлено без удовлетворения.
Апелляционным определением от 25 августа 2014 года судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда отменила решение суда первой инстанции в указанной части и отказала в удовлетворении заявления Д.В. Бабича, поскольку пришла к выводу, что для целей Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и Закона Санкт-Петербурга "О выборах депутатов муниципальных советов внутригородских муниципальных образований Санкт-Петербурга" значение имеет сам факт осуждения кандидата за совершение преступления, а не те правовые последствия, которые возникают в связи с освобождением от назначенного судом наказания; факт постановления в отношении Д.В. Бабича обвинительного приговора с последующим освобождением от наказания охватывается понятием "сведения о судимости кандидата", а потому тот был обязан указать в заявлении о согласии баллотироваться по соответствующему избирательному округу эту информацию, чего он не сделал, т.е. сообщил заведомо недостоверные о себе сведения. Определением судьи Санкт-Петербургского городского суда от 6 февраля 2015 года и определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 30 апреля 2015 года в передаче кассационных жалоб Д.В. Бабича для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции отказано.
По мнению заявителя, оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 2, 3 (часть 3), 6 (часть 2), 17 (часть 3), 18, 19 (части 1 и 2), 32 (части 1, 2 и 3), 50 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой лишают гражданина, осужденного приговором суда за совершение преступления с одновременным освобождением от назначенного наказания, права считаться несудимым и возлагают на такого гражданина пожизненную обязанность сообщать при выдвижении своей кандидатуры на выборные должности о наличии у него судимости независимо от срока, истекшего со дня постановления приговора, и независимо от вступления в силу нового уголовного закона, устраняющего преступность ранее совершенного таким гражданином деяния.
2. Конституция Российской Федерации, закрепляя право граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления (статья 32, часть 2; статья 130, часть 2), не определяет непосредственно порядок его осуществления. Как следует из ее статей 71 (пункты "в", "г"), 72 (пункт "н" части 1) и 76 (части 1 и 2), регулирование избирательного права и установление порядка проведения выборов, в том числе в органы местного самоуправления, входят в компетенцию законодателя, который, обладая достаточно широкой дискрецией при регламентировании условий реализации данного права, должен, однако, в конкретных социально-правовых условиях обеспечивать соблюдение вытекающих из статей 1 (часть 1), 3 и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации принципов народовластия, демократического правового государства, юридического равенства и справедливости.
Наряду с этим законодатель, как неоднократно подчеркивал Конституционный Суд Российской Федерации, обязан учитывать, что вводимые им ограничения конституционных, в том числе избирательных, прав и свобод должны быть не только юридически, но и социально оправданны; при допустимости ограничения того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры; публичные интересы, перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату (постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П, от 27 марта 1996 года N 8-П, от 30 октября 2003 года N 15-П, от 22 июня 2010 года N 14-П и др.). При этом любая дифференциация, приводящая к различиям в правах и обязанностях субъектов избирательных правоотношений, допустима, если она объективно оправданна, обоснованна и преследует конституционно значимые цели, а используемые для достижения этих целей правовые средства соразмерны им (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2006 года N 7-П, Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июня 2012 года N 1058-О).
По смыслу статей 1 (часть 1), 3 (часть 3), 15 (часть 4), 17 (часть 1) и 32 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 25 Международного пакта о гражданских и политических правах, к числу важнейших условий подлинно свободных выборов в демократическом правовом государстве относится альтернативность, обеспечивающая избирателям реальную возможность выбора одного из нескольких кандидатов посредством свободного волеизъявления на основе принципа равенства. Вместе с тем, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 10 октября 2013 года N 20-П, правовая демократия, чтобы быть устойчивой, нуждается в эффективных правовых механизмах, способных охранять ее от злоупотреблений и криминализации публичной власти, легитимность которой во многом основывается на доверии общества; создавая такие правовые механизмы, законодатель вправе установить повышенные требования к репутации лиц, занимающих публичные должности, с тем чтобы у граждан не рождались сомнения в их морально-этических и нравственных качествах и, соответственно, в законности и бескорыстности их действий как носителей публичной власти, в том числе вправе использовать для достижения указанных целей ограничения пассивного избирательного права, а также предусмотреть определенные условия его реализации.
При этом Конституционный Суд Российской Федерации признал, что необходимость соблюдения баланса публичных и частных интересов ориентирует на то, чтобы на пути во власть людей, пренебрегающих законом, существовали достаточно жесткие преграды, которые не сводятся к возможности избирателей составить свое мнение о личности кандидата, в том числе ознакомившись с его официально обнародованной биографией, включая сведения о его бывшей судимости; совершенное когда-либо в прошлом тяжкое или особо тяжкое преступление является обстоятельством, несомненно влияющим на оценку избирателями репутации кандидата на выборную должность и тем самым определяющим степень доверия граждан к институтам представительной демократии; исходя из этого ограничение пассивного избирательного права и, соответственно, запрет занимать выборные публичные должности для лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, как мера, направленная на предотвращение подрыва социальной поддержки и легитимности органов публичной власти, преследует конституционно значимые цели повышения конституционной ответственности и действенности принципов правового демократического государства, сохранения и надлежащего функционирования публичного правопорядка.
3. Законодательной основой регулирования отношений, в рамках которых реализуется конституционное право граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, является Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", имеющий прямое действие и подлежащий применению на всей территории Российской Федерации (пункты 1 и 2 статьи 1).
3.1. Определяя условия выдвижения кандидатов, Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" устанавливает, что, если у кандидата имелась или имеется судимость, в заявлении о его согласии баллотироваться по соответствующему избирательному округу указываются сведения о его судимости (пункт 2.1 статьи 33). Сведения о судимости кандидата отражаются в избирательных документах: в подписном листе, листе поддержки кандидата на должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), избирательном бюллетене (пункты 9 и 18 статьи 37 и пункт 7 статьи 63 данного Федерального закона).
В соответствии с действующим правовым регулированием наличие у кандидата судимости само по себе не является препятствием к реализации его пассивного избирательного права, за исключением случаев, указанных в пунктах 3 и 3.2 статьи 4 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации". Однако сокрытие кандидатом сведений о судимости является основанием для отказа в его регистрации, для его исключения из заверенного списка кандидатов (подпункт "е" пункта 24 и подпункт "б" пункта 26 статьи 38 данного Федерального закона), а также для отмены его регистрации судом по заявлению зарегистрировавшей кандидата избирательной комиссии, кандидата, зарегистрированного по тому же избирательному округу (подпункт "з" пункта 7 статьи 76 данного Федерального закона).
Оперируя в Федеральном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" понятием "сведения о судимости кандидата", федеральный законодатель определяет их как сведения о когда-либо имевшихся судимостях с указанием номера (номеров) и наименования (наименований) статьи (статей) Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании которой (которых) был осужден кандидат, статьи (статей) уголовного кодекса, принятого в соответствии с Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, статьи (статей) закона иностранного государства, если кандидат был осужден в соответствии с указанными законодательными актами за деяния, признаваемые преступлением действующим Уголовным кодексом Российской Федерации (подпункт 58 статьи 2), а если судимость снята или погашена - также сведения о дате снятия или погашения судимости (пункт 2.1 статьи 33).
В такой редакции приведенные нормы изложены Федеральным законом от 21 февраля 2014 года N 19-ФЗ, принятым во исполнение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 10 октября 2013 года N 20-П и предусмотревшим, помимо прочего, в пункте 3.2 статьи 4 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме Российской Федерации" положения о сроках ограничения пассивного избирательного права для лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, - до истечения соответственно десяти и пятнадцати лет со дня снятия или погашения судимости (подпункты "а.1" и "а.2"). В ранее же действовавшей редакции подпункт 58 статьи 2 и пункт 2.1 статьи 33 данного Федерального закона устанавливали обязанность кандидата представлять лишь сведения о неснятых и непогашенных судимостях.
Федеральный законодатель, таким образом, с учетом системного изменения условий реализации пассивного избирательного права предусмотрел в оспариваемых законоположениях требование к кандидату представлять сведения о судимости вне зависимости от ее погашения или снятия. Это согласуется и с внесенным Федеральным законом от 29 июня 2015 года N 194-ФЗ в часть шестую статьи 86 УК Российской Федерации дополнением о том, что погашение или снятие судимости аннулирует не все правовые последствия, связанные с судимостью, а только предусмотренные данным Кодексом.
3.2. Судимость, как неоднократно указывал в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации, в первую очередь уголовно-правовой институт, имеющий значение для целей реализации уголовной ответственности, однако за пределами уголовно-правового регулирования судимость приобретает автономное значение и влечет за собой не уголовно-правовые, а общеправовые, опосредованные последствия, которые устанавливаются не Уголовным кодексом Российской Федерации, а иными федеральными законами исходя из природы и специфики регулирования соответствующих отношений, не предполагающих ограничений уголовно-правового характера.
Согласно части второй статьи 86 УК Российской Федерации лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым; освобождение от наказания возможно, в частности, в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности (статья 78), в связи с изменением обстановки (статья 80.1), в связи с болезнью (статья 81), вследствие акта об амнистии (статья 84), в случае применения принудительных мер воспитательного воздействия к несовершеннолетнему (статья 92).
Как утверждает заявитель, в избирательном праве расширено понятие судимости по сравнению с тем, как оно сформулировано уголовным законом, что приводит к признанию имевшими судимость лиц, считающихся несудимыми в силу уголовного закона (в том числе освобожденных от наказания судом), а также осужденных за деяния, преступность которых впоследствии устранена новым уголовным законом.
Однако поскольку для целей избирательного законодательства сам факт совершения кандидатом того или иного преступления, установленный приговором, является обстоятельством, влияющим на оценку избирателями личности кандидата на выборную должность, постольку исполнение гражданином обязанности сообщить в заявлении о согласии баллотироваться по соответствующему избирательному округу сведения о вынесении в отношении него обвинительного приговора (наряду с освещением иных данных, таких как гражданство, сведения о размере и об источниках доходов кандидата, об имуществе, принадлежащем ему на праве собственности, о вкладах в банках, ценных бумагах и др., - статья 33 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации") выступает одним из условий реализации пассивного избирательного права.
Таким образом, нет оснований подвергать сомнению компетенцию федерального законодателя установить - в целях оценки избирателями репутации кандидата на выборную должность - требование о представлении лицом при его выдвижении в качестве кандидата сведений об осуждении с последующим освобождением от наказания. Данное требование, выступая в качестве условия реализации пассивного избирательного права, а не как его ограничение, конституционные права заявителя в указанном в жалобе аспекте не нарушает.
4. Согласно статье 10 УК Российской Федерации уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость (часть первая); если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом (часть вторая).
Тем самым предполагается, что федеральный законодатель, принимая закон, устраняющий или смягчающий уголовную ответственность и, следовательно, являющийся актом, который по-новому определяет характер и степень общественной опасности тех или иных преступлений и правовой статус лиц, их совершивших, не может не предусмотреть - исходя из конституционно обусловленной обязательности распространения действия такого рода законов на ранее совершенные деяния - механизм придания ему обратной силы, а правоприменительные органы, в том числе суды, управомоченные на принятие во исполнение этого закона юрисдикционных решений об освобождении конкретных лиц от уголовной ответственности и наказания или о смягчении ответственности и наказания, оформляющих изменение статуса данных лиц, не вправе уклоняться от его применения (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 года N 4-П, от 18 июля 2013 года N 19-П и др.).
Конституционный Суд Российской Федерации, рассматривая вопрос о правовых последствиях совершения уголовно наказуемых деяний лицами, осуществляющими педагогическую и иную профессиональную деятельность в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних, указал в Постановлении от 18 июля 2013 года N 19-П, что без учета воли федерального законодателя, устранившего новым уголовным законом преступность и наказуемость деяния, лица, подвергнутые уголовному преследованию и осуждению до принятия такого закона, подпадали бы под установленные в Трудовом кодексе Российской Федерации ограничения, находясь в неравном положении с теми лицами, которые совершили аналогичные деяния после вступления в силу нового уголовного закона и на которых данные ограничения уже не распространялись бы; тем самым нарушались бы конституционные принципы законности, равенства и справедливости и вытекающие из них критерии действия закона во времени и по кругу лиц, в силу которых совершение деяния, впоследствии утратившего уголовно-правовую оценку в качестве преступного, не может служить таким же основанием для ограничения трудовых прав, как совершение преступления; это требование распространяется на все декриминализованные деяния независимо от времени их совершения и на всех лиц, в том числе тех, в отношении которых уголовное преследование было прекращено по нереабилитирующим основаниям. В названном Постановлении Конституционный Суд Российской Федерации признал, что взаимосвязанные положения пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации, как допускающие по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, наступление предусмотренных ими неблагоприятных последствий в связи с совершением лицом деяния без учета его законодательной оценки в новом уголовном законе, устраняющем уголовную ответственность, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (часть 1), 37 (часть 1), 46 (часть 1), 49 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3).
Опираясь на те же правовые позиции, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 21 марта 2014 года N 7-П пришел к выводу, что положение пункта 7 части 3 статьи 82 Федерального закона от 30 ноября 2011 года N 342-ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" противоречит статьям 19 (часть 1), 37 (часть 1), 46 (часть 1), 49 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, в системе действующего правового регулирования оно допускает наступление предусмотренных им неблагоприятных последствий в связи с совершением сотрудником органов внутренних дел деяния, которое на момент решения вопроса о расторжении с ним контракта о прохождении службы и увольнения его со службы не признается преступлением.
Приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации сохраняют свою силу и в полной мере распространяются на избирательное законодательство (в том числе на оспариваемые Д.В. Бабичем нормы), которое не может применяться вопреки статье 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации и конкретизирующей ее статье 10 УК Российской Федерации.
5. По смыслу статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой на нарушение своих конституционных прав и свобод законом и такая жалоба признается допустимой, если оспариваемым законом, примененным в конкретном деле заявителя, рассмотрение которого завершено в суде, нарушаются его конституционные права и свободы. Поскольку же оспариваемые Д.В. Бабичем законоположения сами по себе не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права, его жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.
Кроме того, из представленных материалов усматривается, что основанием для отказа в регистрации заявителя кандидатом в депутаты послужило не только неуказание сведений о том, что он был осужден за совершение преступления, но и признание недействительными всех собранных им в поддержку выдвижения подписей избирателей, каковое обстоятельство исследовалось судами и стало самостоятельным основанием для отказа в регистрации (подпункт "д" пункта 24 статьи 38 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и подпункт "ж" пункта 4 статьи 28 Закона Санкт-Петербурга "О выборах депутатов муниципальных советов внутригородских муниципальных образований Санкт-Петербурга").
Проверка же законности правоприменительных решений по делу Д.В. Бабича, в том числе с точки зрения оценки отнесения или неотнесения в соответствии с действующей редакцией оспариваемых положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" к подлежащим представлению в избирательную комиссию не только сведений об имеющейся, снятой или погашенной судимости, но и сведений о вынесенном и вступившем в законную силу обвинительном приговоре, в частности в случае, если данным приговором гражданин освобожден от уголовного наказания, а потому считается несудимым, равно как и установление того, было ли декриминализировано совершенное им деяние, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относятся.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Признать жалобу гражданина Бабича Дмитрия Валерьевича не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН
