Статья 339 УПК РФ. Содержание вопросов присяжным заседателям

Комментарии к ст. 339 УПК РФ

1. При формулировании в вопросном листе вопросов, подлежащих разрешению коллегией присяжных заседателей по каждому деянию, в совершении которого подсудимый обвиняется государственным обвинителем, постановка указанных в ч. 1 настоящей статьи трех основных вопросов: доказано ли, что соответствующее деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния - является обязательной. Допускается возможность постановки одного основного вопроса о виновности подсудимого, однако при его формулировании надлежит строго соблюдать требование закона (ч. 2 данной статьи) о том, что такой вопрос должен являться соединением всех трех основных вопросов, указанных в ч. 1.

2. Прежде всего формулируется вопрос, доказано ли, что в определенном месте, в определенное время имело место событие, образующее конкретное деяние: например, доказано ли, что в таком-то месте, в такое-то время было нанесено 17 колото-резаных ранений ножом в область грудной клетки и живота, что повлекло его смерть на месте происшествия. Далее формулируется вопрос, доказано ли, что данное деяние совершил подсудимый: например, если на первый вопрос дан положительный ответ, доказано ли, что в такое-то время, в таком-то месте подсудимый М. имевшимся у него ножом нанес 17 колото-резаных ранений ножом в область грудной клетки и живота, что повлекло его смерть на месте происшествия. После этого формулируется вопрос, доказано ли, что подсудимый М. виновен в совершении определенного совершенного им деяния, признанного фактически имевшим место по результатам положительных ответов на два предшествующих вопроса: например, если на первый и второй вопросы дан положительный ответ, доказано ли, что подсудимый М., нанося ножевые ранения, осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления смерти и желал лишить его жизни. Когда фабула совершенного деяния несложна, указанные три вопроса могут быть объединены в один основной вопрос, например: доказано ли, что подсудимый М. в такое-то время, в таком-то месте, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя возможность наступления смерти и желая лишить его жизни, имевшимся у него ножом нанес 17 колото-резаных ранений ножом в область грудной клетки и живота, что повлекло его смерть на месте происшествия.

3. В соответствии с ч. 5 ст. 339 перед коллегией присяжных заседателей не могут ставиться вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а также собственно юридической, т.е. уголовно-правовой, оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Исходя из этого недопустима постановка вопросов с использованием таких юридических терминов, как умышленное или неосторожное убийство, умышленное убийство с особой жестокостью, умышленное убийство из хулиганских или корыстных побуждений, умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, убийство при превышении пределов необходимой обороны, изнасилование, насильственный половой акт в извращенной форме, развратные действия, разбой и т.п. Вместе с тем если от наличия того или иного юридического признака зависит в дальнейшем само признание деяния преступным (например, терроризм), то вопрос о нем должен ставиться в понятных присяжным заседателям терминах.

4. Поскольку в силу п. 5 ч. 3 ст. 340 выводы присяжных заседателей не могут основываться на предположениях, перед ними не должны ставиться вопросы о вероятности виновности подсудимого в совершении деяния.

5. Согласно ст. 352 настоящего Кодекса в случае, когда в процессе разбирательства дела судом присяжных выявлены обстоятельства, дающие основания считать, что подсудимый в момент совершения инкриминируемого ему деяния был невменяем либо что после совершения преступления у подсудимого наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, председательствующий судья выносит постановление о прекращении рассмотрения дела с участием коллегии присяжных заседателей и рассмотрении его в порядке, предусмотренном гл. 51. Это означает, что в вопросы, которые ставятся на разрешение присяжных заседателей, не может быть добавлен вопрос, касающийся наличия у подсудимого психического расстройства или иного болезненного состояния психики, лишающего его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.

6. Согласно ч. 3 настоящей статьи допускается постановка присяжным вопросов, позволяющих установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту (о недопустимости ухудшения положения обвиняемого см. комментарий к ст. 252). При этом необходимо учитывать, что в соответствии с ч. 2 ст. 338 судья не вправе отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление.

7. В соответствии с ч. 3 комментируемой статьи после основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. Под обстоятельствами, которые влияют на степень виновности, в данном случае не могут пониматься обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание (ст. ст. 61, 63 УК), поскольку в силу п. 6 ч. 1 ст. 299 и ч. 2 ст. 334 их разрешение относится к полномочиям судьи. В компетенцию присяжных входит лишь вопрос о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения или особого снисхождения. Представляется, что обстоятельства, изменяющие характер виновности, - это те обстоятельства, которые являются фактическим основанием для вывода об иной форме вины (неосторожность вместо умысла) или иной разновидности одной и той же формы вины (косвенный умысел вместо прямого; легкомыслие или небрежность). Такие вопросы присяжным заседателям могут ставиться при одновременном соблюдении двух условий: а) если этим не может быть ухудшено положение подсудимого и нарушено его право на защиту; б) государственный обвинитель поддерживает обвинение с измененным характером вины либо обвинение, которое было предъявлено обвиняемому, не конкретизировало разновидность умысла или неосторожности. Парадокс состоит в том, что вопросы присяжным заседателям об обстоятельствах, которые влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности, не могут включать в себя вопросы об обстоятельствах, указанных в п. п. 3 - 6 ч. 1, ч. 2 ст. 24; п. п. 3 - 6 ч. 1 ст. 27; ст. ст. 25 и 28; ч. 7 ст. 246 настоящего Кодекса, поскольку они относятся к полномочиям судьи, прекращающего при их наличии уголовное дело (ст. 254, п. 1 ст. 350). Таким образом, вопросы, связанные с освобождением подсудимого от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, ввиду акта амнистии в связи с примирением сторон, деятельным раскаянием и т.д. не должны ставиться присяжным заседателям. Вопросы о таких обстоятельствах, как необходимая оборона, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение и других, указанных в гл. 8 УК, могут ставиться (в понятных присяжным заседателям "неюридических" формулировках), однако они не являются обстоятельствами, влекущими освобождение подсудимого от ответственности, поскольку вообще исключают ее вместе с преступностью деяния.