В случае ограничения судовладельцем общих полномочий морского агента на совершение сделок от имени судовладельца сделка, совершенная морским агентом с действовавшим добросовестно третьим лицом, является действительной и создает права и обязанности по совершенной для судовладельца сделке, если только третьему лицу не было известно о таком ограничении.
Положения комментируемой статьи направлены прежде всего на защиту интересов добросовестных третьих лиц, заключающих договоры с агентами договора морского агентирования, что подтверждается п. 2 статьи 1005 ГК РФ, согласно которому в случаях, когда в агентском договоре, заключенном в письменной форме, предусмотрены общие полномочия агента на совершение сделок от имени принципала, последний в отношениях с третьими лицами не вправе ссылаться на отсутствие у агента надлежащих полномочий, если не докажет, что третье лицо знало или должно было знать об ограничении полномочий агента.
Однако комментируемая статья не предполагает возможности для принципала при оспаривании совершенной таким образом агентом сделки ссылаться на то, что хотя третье лицо и не знало об ограничении полномочий агента, но должно было об этом знать. Указание на "добросовестность" действий третьего лица направлено на то, чтобы компенсировать отсутствие прямо выраженного требования.
